Почувствуй себя Сапковским - Шани (вне конкурса)

Я решила, что уместной была бы смерть Шани. Медик – вредная профессия: мало ли, что можно подцепить от пациента. Мало ли, что еще может случиться… в конце концов, Шани – в первую очередь слабая женщина, которая однажды может не справиться с напряжением.

Чувство эйфории постепенно угасало, уступая место отрешенности и тоске. Шани смотрела на собственные руки и как будто не узнавала их, и они отвечали тем же: две совершенно «чужих» конечности не желали слушаться команд, идущих из рыжей опьяневшей головы.

…Альвина нет, Геральта нет, есть только штабеля каких-то гниющих ублюдков; за пазухой у одного из них чуть ранее, к странной радости медички, нашелся – граммов пять, если на глаз – фисштех. Скрепя сердце, Шани сделала глубокий вдох и уже вскоре оседлала волну блаженства. Прислонившись спиной к затихшему после долгой агонии телу, она сидела на холодном полу клиники и отчего-то хохотала, размазывая по щекам слезы, а когда чувствовала, что ее беспочвенная радость сменяется печалью, снова подцепляла ногтем щепотку белого порошка…

Голова отяжелела, а координация движений нарушилась. Шани несколько раз шмыгнула носом, но стекающая к губам влага не хотела затекать обратно. Нисколько не стесняясь, – кого? Больных, которые мычат и ходят под себя? – она утерлась тыльной стороной ладони и усмехнулась, когда на руке прочертилась кровавая полоса.

«Просто ожог слизистой, или носовую перегородку уже не вернуть?» - Шани вновь оглядела руку и нервно рассмеялась, - «Какая я жалкая…» Кровь не останавливалась; девушка еще несколько раз утерлась, только размазывая ее по лицу, а потом впала в апатию. Алые струйки просто спокойно стекали, куда им заблагорассудится.

- Какая дилемма, - пробормотала она, не обращаясь ни к кому конкретно, - Если я не приму еще немного этой отравы, я даже не смогу встать, чтобы остановить кровь. А если приму… Вот что мне делать? Я ведь не хотела всего этого… что мне делать, а?

Она ткнула локтем в бок тело, на котором полулежала, словно хотела услышать от него какой-то вразумительный ответ. Услышала же лишь вялый стон:

- Помогите мне.

- Помочь тебе? Мне бы кто помог. Хочешь нюхнуть этой дряни? Может, умрешь счастливым и без боли. Лучше ведь так, чем чувствовать, как ты разрушаешься изнутри, правда?..

Не слушающимися руками Шани полезла за последней щепоткой фисштеха, и в ту же секунду по телу пробежалась волна болезненных спазмов. Остатки белого порошка тончайшим, почти невидимым слоем рассыпались по полу и одежде. «Будь все проклято» - пронеслось в тяжелеющей огненной голове.

Из темноты к Шани вышел Геральт. Нечеловеческим усилием она заставила себя подняться с пола и побрела к нему, окровавленными кулаками размазывая по щекам слезы. Каждый шаг отзывался болью во всем теле, но собственный разум казался Шани небывало чистым: сперва звучащие на разные голоса мысли слились в единый гул, переросший в невыносимо прекрасную симфонию… а потом внезапно наступила тишина.

Глухо ударилось об пол измученное тело. Геральта рядом не было.

187